Раф Симонс покидает пост креативного директора
Christian Dior после более чем трёх лет главенства во французской марке. Эта
новость как гром среди ясного неба ударила модников по головам. В этот раз
менеджмент и рад бы не придавать происходящее огласке, но пожинать плоды
своей же политики приходится.
Итак, вчера сайт Women’s Wear Daily подтвердил эту
новость. Из официального пресс-релиза следует, что Симонс, после длительных
размышлений принял решение сосредоточиться на себе и своей линейке одежды. Справедливости
ради стоит отметить, что стандартный модный календарь в случае Рафа Симонса
требует 8-ми коллекций одежды (две из которых для Недели Высокой Моды в
Париже). Это огромная нагрузка и полное творческое истощение. Но только ли в
этом дело? Один из моих самых близких друзей дал очень чёткое определение
происходящему: «Будем считать, что глава LVMH, этот честолюбец с ослиным
упрямством, расписывается в своей некомпетентности в области дизайна и
отсутствии умения прочувствовать его». И вот с этим не поспоришь. Именно Бернар
Арно дал старт волне дизайнерских перестановок. Позже, той же политики стали
придерживаться и в конкурирующем холдинге Kering, начав тем самым жонглирование
дизайнерами.
На вакантное место, которое почти год грел Билл
Гейтен пророчили и Рикардо Тиши, и Марка Джейкобса. Кажется, что Раф Симонс
стал для тонущего в последствиях скандала с Джоном Гальяно LVMH последней
соломинкой. СМИ писали о Билле Гейтене исключительно в контексте исполняющего
обязанности дизайнера, а ждать дольше было бы попросту неприлично. CD создаёт
больше десятка коллекций в год. Pre-Fall и Resort последние полтора года
демонстрируют на выездных площадках (Нью Йорк, Токио и Монако). Не говоря об
обновлении кампаний сумок Lady
Dior
и Be
Dior, а также съёмку Secret Garden. Далеко не каждый смог бы работать
в таком ритме, при этом совмещая главный пост в Christian Dior с руководством
собственным брендом. Назначение Рафа Симонса стало таким же неожиданным, как и
вектор направления развития выбранный им. Положение усугублялось и тем, что
дебют Рафа приходился на Неделю Высокой Моды. А ведь Симонс до Dior ни одной кутюрной вещи не создал и
его эстетика была если не диаметрально противоположной, то как минимум иной. Здесь
была устроена самая настоящая ярмарка тщеславия. Донателла и Аллегра Версаче,
Рикардо Тиши, Альбер Эльбаз, Аззедин Алайя. По такому случаю в столицу Франции
привезли и гиганта американского модного рынка – Диану фон Фюрстенберг. Гостей
усадили по залам со стенами декорированным живыми цветами. И по иронии судьбы
именно front row и декорации вызвали куда больше обсуждения, нежели сама
одежда. Конечно, были громкие твиты о том, что за 20 минут показа Раф
«перекопал весь ландшафт современного кутюра». Куда без них? Как известно,
первую коллекцию нового дизайнера не оценивают, на неё просто смотрят. Брючные
костюмы-двойки, классические для CD силуэты и скупость в вопросе вышивки.
Первый шок сменился надеждой в ожидании. Но дебют на подиуме prêt-à-porter
увеличил количество вопросительных знаков вдвое. Схожесть не только силуэтов и
образов, но и материалов давала два варианта развития событий. Первый – это
сильнейшее обесценивание haute couture и интеграция его в обыденной форме в
предмет более унитарный. По другой линии сюжета Симонс хотел сделать и без того
люксовую марку ещё более привлекательной, создав визуальное сходство двух сегментов,
дабы польстить своей клиентуре.
Масла в огонь подлили и высказывания Симонса,
брошенные в сторону своего предшественника, и его формулировка самого понятия
haute couture. Именно с этого периода времени аналитики и критики моды стали
задаваться вопросом, а что же высокая мода представляет из себя сегодня, какие
цели преследует и какие задачи перед собой ставит? Собственно, толкового ответа
так никто и не дал. Или же давать не захотел?
Чтобы выстроить логическую цепочку, я постараюсь
раскрыть современное понятие высокой моды которое основывается на моих
взглядах, а также на мнениях байеров и редакторов, с которыми я этот вопрос
обсуждал. Haute Couture, как и мода в целом – территория элитарная. Кроме того,
этот сегмент является самостоятельной единицей fashion-бизнеса, т.е. приносит
чистый доход. В этом можно убедиться на примере таких марок как Ralph&Russo
и Jean Paul Gaultier, которые на данный момент занимаются только высокой модой,
имеют свою клиентуру и не продвигают линии prêt-à-porter. И если проследить
ценовой диапазон моды с её качественной стороной – haute couture априори не
может быть простым или упрощённым. Это касается и тканей, и технологий их
разработок, и вопроса дизайна изделия, и, конечно, вопроса цены. Кутюр с
обыденностью в широком понимании этого слова никак не связан. Но это именно то
направление, в котором двигался Раф Симонс. Не смотря на весь фундаментализм
от-кутюр с точки зрения истории, её целью сегодня нельзя рассматривать
потребность человека в дорогой высококачественной одежде. Для этого есть люкс.
Haute Couture являет собой не просто предмет роскоши. Если сравнивать его
назначение сегодня и, например, 90 лет назад, то в наши дни вы не найдёте ни
одного Дома с клиентской базой в 750 тысяч человек. От-кутюр помогает изучать
моду и развивает сегмент RTW, являясь не только историческим оплотом, но и
экспериментальной лабораторией для новых технологий. Речь идет не только о
форме, а и о материалах и инновационных методах создания одежды.
Сверху-вниз, слева-направо: s/s 2012 (couture), f/w
2013/14 (RTW), s/s 2014 (RTW), s/s 2014 (couture), f/w 2014/15 (RTW), resort
2015, f/w 2014/15 (couture), f/w 2015/16 (RTW), resort 2016, s/s 2016 (RTW).
Я считаю, что именно в этом кроется корень проблемы.
Глупо не признавать талант Симонса и его фееричную работу для Jil Sander.
Нельзя не отметить и его работу в именной марке. Раф действительно обладает
очень новаторским конструкторским чутьём. Но работа в CD не задалась. Есть
такой тип дизайнеров, которые очень тонко чувствуют эстетику Дома и имеют точки
соприкосновения со стилем создателя, при этом они производят очень современный
продукт. Например, Николя Жескьер в Balenciaga или Рикардо Тиши в Givenchy.
Можно создать диаметрально противоположные концептуальные вещи, как Марк
Джейкобс и его творчество в Louis
Vuitton.
Но Рафу Симонсу этого не дано. Восприятие таких терминов как красота, роскошь,
гламур. С самого начала было понятно, что он двигался и будет двигаться в
направлении структурной унитарности. Его позиционирование высокой моды, её
целей, её потенциального клиента разнится с действительностью. Это не плохо для
дизайнера одежды, но недопустимо для кутюрье. Возглавив легендарный французский
Дом, Раф не смог переключиться на его волну. Создаётся впечатление, что он делал
коллекции для своей же марки, но на все вещи были нашиты ярлыки и ценники
люксового бренда категории А. Здесь сразу вспоминаются чёрные костюмы-двойки,
без которых обошлось всего два показа за всё время. За 3,5 года мы видели
всевозможные вариации с формой брюк, несколько цветовых решений и даже
перфорированные экземпляры. Размывание границ между haute couture и
prêt-à-porter ни к чему хорошему не привело бы. Бельгиец является обладателем
абсолютно другого подхода. Он не учел лишь той вещи, что не сможет
противостоять сложившимся задолго до него устоям. В документальной ленте «Dior
& I» очень хорошо показано место, которое Симонс занимал при создании
коллекций. По факту, весь спектр вопросов решали консультанты и помощники, но
не он. Схема напоминала celebrity-дизайн сразу в нескольких пунктах. Для
легендарного Дома моды – это просто недопустимо. Но это горькие плоды столь
необдуманных и хаотичных решений руководства бренда. У него нет этого мышления.
Он думает как конструктор, дизайнер, в какой-то степени стратег. Но скованный
этими рамками он просто не в силах из них выбраться. Лучшее, что можно сделать
в этом случае – не брать на себя такой груз ответственности, ведь выше головы
не прыгнешь.
Не в пользу Рафа говорят и цифры: если верить
статистическим данным, то центр тяжести в секторе продаж сместился в онлайн
аутлеты. Почти 73 процента продукции продавалось именно там (по данным на
начало 2014 года). В отличии от одного из главных конкурентов – Chanel.
Количество кутюра на красных ковровых дорожках тоже стремительно падает, пока и
вовсе не достигает абсолютной точки минимума. Единственными постоянными
представительницами Dior остаются лица бренда – Дженнифер Лоуренс и Марион
Котийяр. Позже к ним на какое-то время присоединится Эмма Уотсон и Элизабет
Олсен. И даже очень открытая политика рекламы одежды посредством StreetStyle в данном конкретном
ключе не работает. Осенне-зимнее кутюрное шоу 2013 года взрывает обывательскую
публику качеством представленного материала. Даже непрофессиональный глаз видит
определённое количество технических недочётов как на моделях с подиума, так и
на знаменитостях, выбирающих Dior для светских раутов. Но кроме этого был
создан сайт Dior Finance, который анонсировал 24%-ый рост продаж в сегменте
haute couture по итогам первой коллекции Рафа, имея в своем арсенале
квартальные и годовые отчёты по продажам во всех сегментах женской одежды,
ювелирных изделий и аксессуаров. К слову, ни один из брендов LVMH не имеет такого
рода аналогов. Зачем была создана эта платформа остаётся только догадываться.
Даже тяжёлая артиллерия в виде запуска именного журнала, выездные межсезонные
шоу, замена моделей певицей Рианной в канонической кампании Dior – Secret
Garden не спасли положение. Сегодня CD везёт своё наследие на Восток. Токио,
Пекин, Шанхай, Сеул – 4 выставки и одно шоу. И всё это меньше, чем за полтора
года. А за последний год количество look’ов в каждом сезонном показе едва ли
превышает полсотни. Для сравнения бренд Dolce and Gabbana последние два года
наращивает мощь и сейчас марка представляет почти сотню образов в рамках одной
коллекции.
Но возвращаясь к теме визуальной, мне кажется, что
Раф пытался придать логотипу Christian Dior собственный лик. И это отнюдь не из-за
сильного personality. Просто, больше он ничего не смог предложить. В марке, в
каждой отдельно взятой вещи больше не чувствуется исконно французского шика.
Здесь можно возразить и направить разговор в русло эволюции самого
словосочетания «французский шик». Но кроп-топы, шорты с рюшами, бесформенные
неподпоясанные полупрозрачные платья и латексные ботфорты – это не XXI век, а
просто перевирание истории. Это то, о чём я говорил выше. Эстетика и
преемственность дизайнера должна определяться его работами, очень чётким и
детальным видением прошлого и будущего бренда и себя в этом механизме. Это
вопрос современности и роскоши, которая сегодня должна стоять по другую сторону
от того, что мы видим каждый день, от того, что предлагает сегмент готовой
одежды. Это очень тонкое понимание идеологии и своего потенциального клиента.
Только так можно вписать дизайнера в Дом, а не вырвать из истории половину, а
на остальной половине наживаться. Симонс выстроил новый фасад, создал подобие
новой идеологии женщины Dior.
Оговорка лишь в том, что этот собирательный образ в природе не существовал и
существовать не может. По крайней мере с точки зрения Christian Dior.
За эти три года мир моды
понял, что новая клиентура приобретается лишь посредством потери старой. И не
факт, что «новичков» будет больше. Это очень ярко продемонстрировал Александр
Вэнг, ещё одним подтверждением вчера стал Раф Симонс. Покупатель сегодня как
никогда осведомлён в том, что он покупает. Вложение средств в свою внешность и
имидж остаётся одним из самых грамотных. Именно это порождает избирательность и
желание аутентичности. К сожалению, Раф Симонс как явление в Доме Christian
Dior этой аутентичности не даёт. В погоне за цифрами, под пресом прессы и в
силу своего некомплиментарного Christian Dior взгляда на красоту в его коллекциях
собрался целый микс из таких брендов как Raf Simons, Prada, Dries van Noten и
старых приёмов Джона Гальяно. Этого ли мы ждали от Дома имени «Диор»?
Комментариев нет:
Отправить комментарий