Вчера в Париже прошло посмертное шоу Карла Лагерфельда для бренда Chanel. Новостные порталы и
социальные сети разорвало огромное количество благодарностей, историй из жизни
и добрых слов в адрес Лагерфельда. Близкая подруга, главный редактор журнала Vogue в Америке Анна Винтур,
также, не осталась в стороне, почтив память известнейшего дизайнера
современного мира.
Карл
Лагерфельд был эталоном для самого себя. Он определил, что значит быть
дизайнером двадцать первого века, и сделал это с юмором и потехой. Потерять его
вдвойне больно, потому что он не разлюбил свою работу или этот мир, и его
смерть знаменует конец эпохи ремесленников, которые могли сделать всё. Карл был
живой душой моды: беспокойный, дальновидный и жадно внимательный к нашей
изменяющейся культуре. Раньше, чем большинство других, он осознавал, что
готовая одежда была не просто упрощённой версией кутюра, но и ярким центром
образа жизни новой, совершенной женщины. И в то время, когда его сверстники
искали убежище в больших домах моды, он в одиночку превратился в, возможно,
самого ослепительного фрилансера в мире, создавая несколько лейблов, будто подпитываясь
электрической энергией. Я шутила, что Карл был супербрендом, состоящим из
одного человека, так же, как костюм Шанель, который он пропитал второй жизнью.
Однако для меня он был чем-то бóльшим. На протяжении десятилетий приключений и
несчастий он был верным и преданным другом.
Мы часто
общались, но Карл высоко ценил своё одиночество и рабочее время, которое
регулярно продолжалось до двух или трёх часов ночи. Он не был жаворонком. Он
любил вечеринки, и на него можно было рассчитывать в организации любого
праздника, часто с потрясающим проявлением неожиданных навыков. Я могу
вспомнить, как однажды вечером, много лет назад, когда Карл аккуратно свернул
изысканный ковер из Salon de la Paix, вызвал на роскошный паркет удивлённого и
жизнерадостного Оскара де ла Рента и станцевал с ним идеальное танго в
классическом стиле. Мы с Карлом устраивали регулярные ужины в Париже в первое
воскресенье каждой Недели моды, к которым часто присоединялась наша великая
подруга Аманда Харлек, но мы никогда не говорили о работе в эти вечера. Он был
остроумным и очаровательным, и у него, казалось, было бесконечное количество
рискованных шуток - другими словами, лучший компаньон на ужин в целом мире.
Часы, которые я провела с ним за столом, заставляют меня чувствовать себя
счастливее, чем любое везение в моей редакторской карьере.
Стиль и
красота были для Карла чем-то естественным, потому что он одевался как никто
другой, и потому что он (и его чрезвычайно избалованная кошка) восприняли блеск
социальных сетей лучше, чем любой другой восьмидесятилетний, которого я знаю,
поэтому люди часто предполагали, что он работает очень поверхностно. Честно
говоря, его личные пристрастия были куда глубже. Карл любил чтение в
одиночестве, и книги в безумных количествах скапливались вокруг его рабочего
места: в какой-то момент стол, нагруженный ими, рухнул от собственного веса на
нижний этаж. Он черпал вдохновение во всем, но это не всегда было понятно, пока
кто-то не заговаривал с ним - от новостей недели до декоративного искусства
восемнадцатого века и философии Дэвида Юма. Ни у одного дизайнера не было более
эзотерических ссылок при том столь разнообразных. Карл был человеком эпохи
Возрождения, который в силу своих интересов и опыта жадно поглощал информацию
об этом мире. Он был лингвистом, фотографом, декоратором интерьера,
коллекционером, режиссером и филантропом - среди многих других регалий.
Эта
открытость и энергия всегда демонстрировалась. Если мода - это личное выражение
мира в процессе трансформации, то дизайн - это практика замечать эти изменения
на мгновение раньше всех остальных и воплощать их в одежду, которая помогает
людям обрести себя. Это был Карл, не только в его вкусе, но и в его душе. Он
ненавидел, когда его называли художником. Он был «рабочим классом», настаивал
он, - коммерческий мастер, делающий все возможное, чтобы наполнить магазины
новыми и интересными товарами. Несмотря на всю его плодовитость и
профессионализм, то, что сделало Карла Карлом, было чем-то гораздо более
интимным и напрямую связанным с творчеством: скрытой нитью любви и, возможно,
потери, которые побудили его протянуть руку к жизни в работе, и попытаться
связаться с одним единственным человеком, скрывающимся в модной толпе.
Откровенно
говоря, мы, действительно, имели незримую связь. Я носила прекрасную одежду
Карла в самые важные, эмоциональные моменты моей жизни: на своей свадьбе, на
свадьбах моих детей, когда я получила Орден Британской империи от Её Величества,
на поминальной службе Франки Соццани. Отчасти это было из-за того, насколько я
любила его дизайн, как ясно он выражал то, кем я была и кем я хотела бы быть. С
другой стороны, это было из-за Карла. Надев его изысканные платья или идеальные
костюмы, я чувствовала себя рядом с ним и это придавало мне уверенности в
решающие моменты, будто находясь в компании своего друга. Теперь, когда он
ушёл, мне помогает знание того, что я все равно найду его там.
Если самая радостная
часть моей работы - обнаружение новых талантов, то самое душераздирающее -
наблюдать, как те, кого я знаю и люблю, покидают мир. Я всегда была рада
отметить невероятное творчество Карла в Vogue, и я буду скучать больше всего по
нему, как по человеку, а не дизайнеру. Мой яркий соотечественник. Мой блестящий
друг. Карл хотел бы, чтобы мы думали исключительно о будущем, но сегодня я
оставляю место для грусти по поводу того, кого мы потеряли.
Комментариев нет:
Отправить комментарий