Завершившийся в Париже месячник моды расколол наш
мир на «до» и «после». Дизайнеры, редакторы, авторы и рядовые покупатели одной
ногой ступили на неизведанную и такую привлекательную территорию схемы “see now – buy now”. Мы это сделали! Мы обогнали
время. Скорость жизни возросла настолько, что завтра поутру мы примерим новинку
с подиума только что завершившегося стрима Burberry.
Однако, за блеском одной стороны медали кроется
череда спорных моментов. Это отнюдь не вопросы логистики. Стремясь мчаться
впереди планеты всей, главная американская неделя моды показала нам не только
новые образцы платьев и юбок, но и смекалку (а порой и её отсутствие) у
маркетологов и менеджмента топового американского люкса. Начать стоит с Майкла
Корса. Дизайнер стал одним из первых приверженцев схемы «увидел-купил». Понял
он её, как и большинство его клиентов, буквально. Не внося никаких корректив в классический модный
календарь, он продемонстрировал больше пяти десятков моделей. Цитирование классических
американизмов родом из 40-х в виде платьев-футляров длиной чуть ниже колена,
блузок и безрукавок с половинчатым рукавом. Позже компанию им составят
трикотажные перфорированные платья оттенка «классической куклы Барби», рюши
вдоль рукавов и дуализация королевского синего/коричневого в оттенке молочного
шоколада с белыми жаккардовыми цветами. Отличием от предыдущих коллекций стал
неоправданно низкий реверанс в сторону минувших десятилетий и их апологетов Мари
Макфаден и Джефри Бина. В тот же день 14 сентября на сайте The New York Times появились первые ссылки и пароли. Michael Kors Collection s/s’17 доступна к покупке по адресу 384 Bleecker Street.
Куда более сообразительным и дальновидным оказался
коллега Корса Томми Хильфигер. Идеолог препи-стиля также поддался искушению
шагнуть в будущее. Но сделал это куда более осторожно и коммерчески более
успешно. Ещё в апреле этого года бренд анонсировал своё сотрудничество с
моделью генерации social
media
Джиджи Хадид. Небольшая коллекция с уклоном в тему футбола и жарких пляжных
вечеринок на побережье Карибского моря получила название (и, конечно же,
хэштег) Tommy
x
Gigi.
Выступив своеобразным буфером, она заполнила информационное пространство в
ленте facebook
модников по всему миру и за руку подвела Хильфигера к спокойному продолжению
его работы, избегая наслоения сезона на сезон.
На этом фоне нуарное шоу Тома Форда вызывает ряд
вопросов. Нет-нет, его одежда блистательна. Андеграундный (в самом неизбитом
смысле слова) показ в двух частях собрал за столиками импровизированного
ресторана не только критиков, но и не менее именитых почитателей творчества
одного из самых сексуальных дизайнеров мира. Трудно сказать, что Форд был или
является остромодным. Его бизнес напоминает ателье на колёсах, гастролируя по
миру от Лондона до Лос-Анджелеса и периодически прогоняя со своих дефиле
прессу. Фактически Tom
Ford
– это та комплектация образа, которую прописано носить исключительно в формате total look. Дизайнерская жилка этого
персонажа вне времени и вне сезонности. Том Форд не только показывает нам
сексуальность на современный лад. Он, наверное, единственный дизайнер, чьему
образу мышления и жизни клиенты безропотно внимают. Зачем этому баловню судьбы
такие условности как сезон?
То ли дело Burberry. Одна из самых влиятельных марок
международной моды провела ряд структурных изменений. Одним из этапов развития
стал выброс подиумных новшеств на витрины магазинов сразу после шоу. Переход от
классического, порой даже немного чопорного стиля милитари в сторону этники –
это два столпа творчества Кристофера Бэйли. Ознакомившись с его трудами, можно
сказать, что свой полный цикл он осуществляет за 10 лет. Впоследствии
происходит пересмотр некогда затрагиваемых тем в контексте осовременивания.
Повторное (!) осенне-зимнее шоу наглядно показывает нам тот переход от формы
английской Королевской Морской пехоты образца 1804 года к собирательному образу
из романов Вирджинии Вульф, в частности «Орландо». Спорная и немного
сумасбродная стилизация при этом не лишена остроты. Не фактурные жаккардовые
ткани тесно сосуществуют с розовыми водолазками со спущенными плечами,
подпоясанные безразмерные свитера представлены с плиссированными юбками. Не
говоря уже о дуэте черного кружева на ярком, практически неоновом мини. Судя по
всему в воображении Бэйли ещё очень сильны мотивы осенне-зимнего показа 2014
года, тогда ещё Burberry
Prorsum.
Иначе откуда взяться подпоясанным платьям и шарфам? Контраст с нарочито
маскулинной и скупой на женственность первой осенне-зимней коллекцией налицо. Здесь
же возникает вопрос, на сколько сильно изменился вектор трендов относительно
осенне-зимнего сезона за эти полгода и почему Burberry не очертили своим
творчеством эти колебания на их заре, а не в пиковой фазе? Беря во внимание
отказ от стандартной системы сезонности в пользу сентябрьских и мартовских
показов, можно ли говорить о том, что лейбл останется трендсеттером, или марка
сконцентрируется на одежде вне моды?
Те же вопросы хочется задать Ральфу Лорену. Его
повторный осенне-зимний показ пестрил имиджевыми вещами в которых сегодня уже
видели Рэйчел Грин из сериала «Друзья». Торжество американской буржуазии из Техаса.
Драповые рубашки и юбки с бахромой, пончо и комбинезоны без бретелек со
шлейфами, шёлковые струящиеся платья в пол и белоснежные шерстяные брюки в
стиле oversize.
Казалось бы, успешная коллекция. Но вот незадача, на полгода раньше Лорен
показал чуть более эклектичную коллекцию во всех оттенках коричневого,
приправив её роскошной линией платьев в пол. Просматривая две коллекции подряд
создаётся логическая цепочка, где вещи, тенденции и акцент плавно перетекают из
одних в другие. Тем не менее – это игроки одной, осенне-зимней команды. Тогда
откуда столь сильное перенаправление общего настроения двух коллекций,
заключённых в рамки одного временного промежутка?
Переход в пространство новой торговой реальности обнажил
доминантную проблему современной моды. Менеджменту бренда нет разницы что и как
продавать. Сезонность стала лишь красивым обозначением свиданий маркетологов и
покупателей раз в полгода. Из сезона в сезон мы видим не только стандартную процентуальную
раскадровку по односоставным элементам гардероба. За отсутствием пикового
интереса в трендообразующем звене дизайнеров «тяжёлый» люкс превращается в
пародию на самого себя.
Количество игроков рынка и снижающийся на протяжении
последних 10 лет уровень модного развития у покупателя не оставляет простора
воображению. Продажа подиумных вещей, снятых с плеча модели, лишает гигантов
вроде Zara
искушения подсмотреть идеи на тренд грядущий. С позиции моды мы сталкиваемся с
ситуацией, когда тренд в своём зачаточном состоянии попадает в поле зрения fashion victims. Способен ли этот
пласт клиентов стать для моды спасательным кругом? Обращаясь к ассортименту и
политике главных дистрибьюторов модной одежды и аксессуаров, делать ставку на
то, что байеры займутся отбором тенденций, способных взорвать рынок, не
приходится. А пока марки с именами и историей добровольно отрекаются от звания
трендсеттеров, серые кардиналы моды задвигают достойную им замену. Замену в
лице Джозефа Фонта из Delpozo,
новоиспечённых звёзд дизайна из Monse
(и, кстати, новых креативных директоров Oscar de la Renta), Давида Кома. Фактически мы
наблюдаем глобальную передачу эстафеты и увеличения ответственности сторонникам
классического модного календаря и модной (!!!) одежды. История эта интересна
ещё и тем, что при всей прогрессивности мышления тренд на see now – buy now как и любая другая краткоиграющая
акция принесёт свои плоды и сподвигнет бренды искать новые рычаги давления на
покупателя. Главными остаются вопросы, смогут ли сегодняшние новаторы снова
оказаться на коне диктатуры трендов и как скоро потребители этой продукции
ударят по тормозам?
Комментариев нет:
Отправить комментарий